Ну что ж. Если говорить правду, так сама ты, лягушка, и виновата. Не падай духом! Не умирай раньше смерти!
Евгений Андреевич Пермяк (1902–1982)
Евгений Пермяк – псевдоним Евгения Андреевича Виссова. Он родился 31 октября 1902 года в Перми. В честь родного города писатель своей настоящей фамилии предпочёл псевдоним Пермяк.
Отец Евгения Виссова, мелкий почтовый служащий, скончался от чахотки, когда сыну было три года. Матери было нелегко одной воспитывать сына, поэтому большая часть его детских лет прошла в Воткинске, в обществе бабушки, деда и сестры матери, окруживших мальчика заботой, теплотой и вниманием.
В Воткинске Женя учился в церковно-приходской школе, прогимназии и гимназии, где наряду с образовательными дисциплинами велось и производственное обучение. Виссов освоил пять ремёсел: столярное, слесарное, сапожное, кузнечное и токарное. В Воткинске молодой человек взялся за перо. Его первые рабселькоровские заметки и стихи были подписаны псевдонимом «мастер Непряхин».
Волшебные краски
Один раз в сто лет самый добрый из всех добрых стариков – Дед Мороз – в ночь под Новый год приносит семь волшебных красок. Этими красками можно нарисовать всё, что захочешь, и нарисованное оживёт.
Хочешь – нарисуй стадо коров и потом паси их. Хочешь – нарисуй корабль и плыви на нём… Или звездолёт – и лети к звёздам. А если тебе нужно нарисовать что-нибудь попроще, например стул, – пожалуйста… Нарисуй и садись на него. Волшебными красками можно нарисовать что угодно, даже мыло, и оно будет мылиться. Поэтому Дед Мороз приносит волшебные краски самому доброму из всех самых добрых детей.
И это понятно… Если такие краски попадут в руки злому мальчику или злой девочке – они могут натворить много бед. Стоит, скажем, этими красками пририсовать человеку второй нос, и он будет двуносым. Стоит пририсовать собаке рога, курице – усы, а кошке – горб, и будет собака – рогатой, курица – усатой, а кошка – горбатой.
Поэтому Дед Мороз очень долго проверяет сердца детей, а потом уже выбирает, кому из них подарить волшебные краски.
В последний раз Дед Мороз подарил волшебные краски одному самому доброму из всех самых добрых мальчиков.
Мальчик очень обрадовался краскам и тут же принялся рисовать. Рисовать для других. Потому что он был самый добрый из всех самых добрых мальчиков. Он нарисовал бабушке тёплый платок, маме – нарядное платье, а отцу – новое охотничье ружьё. Слепому старику мальчик нарисовал глаза, а своим товарищам – большую-пребольшую школу…
Он рисовал, не разгибаясь, весь день и весь вечер… Он рисовал и на другой, и на третий, и на четвёртый день… Он рисовал, желая людям добра. Рисовал до тех пор, пока не кончились краски. Но…
Но никто не мог воспользоваться нарисованным. Платок, нарисованный бабушке, был похож на тряпку для мытья полов, а платье, нарисованное матери, оказалось таким кособоким, пёстрым и мешковатым, что она его не захотела даже примерить. Ружьё ничем не отличалось от дубины. Глаза для слепого напоминали две голубые кляксы, и он не мог ими видеть. А школа, которую очень усердно рисовал мальчик, получилась до того уродливой, что к ней даже боялись подходить близко.
Так на улице появились деревья, похожие на метёлки. Появились лошади с проволочными ногами, автомобили с кривыми колёсами, дома с падающими стенами и крышами набекрень, шубы и пальто, у которых один рукав был длиннее другого… Появились тысячи вещей, которыми нельзя было воспользоваться, и люди ужаснулись.
– Как ты мог сделать столько зла, самый добрый из всех самых добрых мальчиков?
И мальчик заплакал. Ему так хотелось сделать людей счастливыми!.. Но он не умел рисовать и только зря извёл краски.
Мальчик плакал так громко, что его услышал самый добрый из всех самых добрых стариков – Дед Мороз. Услышал, и вернулся к нему, и положил перед мальчиком краски.
– Только это, мой друг, простые краски… Но они могут тоже стать волшебными, если ты этого захочешь…
Так сказал Дед Мороз и ушёл. А мальчик задумался. Как же сделать, чтобы простые краски стали волшебными и чтобы они радовали людей, а не приносили им несчастье? Добрый мальчик достал кисть и принялся рисовать.
Он рисовал, не разгибаясь, весь день и весь вечер. Он рисовал и на другой, и на третий, и на четвёртый день. Рисовал до тех пор, пока не кончились краски. Тогда он попросил новые.
Прошёл год… Прошло два года… Прошло много-много лет. Мальчик стал взрослым, но по-прежнему не расставался с красками. Глаза его стали зоркими, руки умелыми, и теперь на его рисунках вместо кривых домов с падающими стенами красовались высокие светлые здания, а вместо платьев, похожих на мешки, – яркие, нарядные одежды.
Мальчик не заметил, как стал настоящим художником. Он рисовал всё, что было вокруг, и то, что ещё никто никогда не видел: самолёты, похожие на огромные стрелы, и корабли, похожие на самолёты, воздушные мосты и дворцы из стекла.
Люди с удивлением смотрели на его рисунки, но никто не ужасался. Наоборот, все радовались и восхищались.
– Какие чудесные картины! Какие волшебные краски! – говорили они, хотя краски были самые обыкновенные.
Картины и вправду были так хороши, что людям захотелось их оживить. И вот настали счастливые дни, когда нарисованное на бумаге стало переходить в жизнь: и дворцы из стекла, и воздушные мосты, и крылатые корабли…
Так случается на белом свете… Так случается не только с красками, но и с обыкновенным топором или швейной иглой и даже с простой глиной. Так случается со всем, к чему прикасаются руки самого великого из самых великих волшебников – руки трудолюбивого, настойчивого человека.
Торопливый ножик
Строгал Митя палочку, строгал да бросил. Косая палочка получилась. Неровная. Некрасивая.
– Как же это так? – спрашивает Митю отец.
– Ножик плохой, – отвечает Митя, – косо строгает.
– Да нет, – говорит отец, – ножик хороший. Он только торопливый. Его нужно терпению выучить.
– А как? – спрашивает Митя.
– А вот так, – сказал отец.
Взял палочку да принялся её строгать потихонечку, полегонечку, осторожно.
Понял Митя, как нужно ножик терпению учить, и тоже стал строгать потихонечку, полегонечку, осторожно.
Долго торопливый ножик не хотел слушаться. Торопился: то вкривь, то вкось норовил вильнуть, да не вышло. Заставил его Митя терпеливым быть.
Хорошо стал строгать ножик. Ровно. Красиво. Послушно.
Самое страшное
Вова рос крепким и сильным мальчиком. Все боялись его. Да и как не бояться такого! Товарищей он бил. В девочек из рогатки стрелял. Взрослым рожи строил. Собаке Пушку на хвост наступал. Коту Мурзею усы выдёргивал. Колючего ёжика под шкаф загонял. Даже своей бабушке грубил.
Никого не боялся Вова. Ничего ему не страшно было. И этим он очень гордился. Гордился, да недолго.
Настал такой день, когда мальчики не захотели с ним играть. Оставили его – и всё. Он к девочкам побежал. Но и девочки, даже самые добрые, тоже от него отвернулись.
Кинулся тогда Вова к Пушку, а тот на улицу убежал. Хотел Вова с котом Мурзеем поиграть, а кот на шкаф забрался и недобрыми зелёными глазами на мальчика смотрит. Сердится.
Решил Вова из-под шкафа ёжика выманить. Куда там! Ёжик давно в другой дом жить перебрался.
Подошёл было Вова к бабушке. Обиженная бабушка даже глаз не подняла на внука. Сидит старенькая в уголке, чулок вяжет да слезинки утирает.
Наступило самое страшное из самого страшного, какое только бывает на свете: Вова остался один. Один-одинёшенек!
Смородинка
Танюша много слышала о черенках, а что это такое – не знала.
Однажды отец принёс пучок зелёных прутиков и сказал:
– Это смородиновые черенки. Будем, Танюша, смородину сажать.
Стала Таня разглядывать черенки. Палочки как палочки – чуть длиннее карандаша. Удивилась Танюша:
– Как же из этих палочек вырастет смородина, когда у них нет ни корешков, ни веточек?
А отец отвечает:
– Зато на них почки есть. Из нижних почек пойдут корешки. А вот из этой, верхней, вырастет смородиновый куст.
Не верилось Танюше, что маленькая почка может стать большим кустом. И решила проверить. Сама решила смородинку вырастить. В палисаднике. Перед избой, под самыми окнами. А там лопухи с репейником росли. Да такие цепкие, что и не сразу выполешь их.
Бабушка помогла. Повыдергали они лопухи да репейники, и принялась Танюша землю вскапывать. Нелёгкая это работа. Сперва надо дёрн снять, потом комья разбить. А дёрн у земли толстый да жёсткий. И комья твёрдые.
Много пришлось поработать Тане, пока земля покорилась. Мягкой стала да рыхлой.
Разметила Таня шнурком и колышками вскопанную землю. Всё сделала, как отец велел, и посадила рядками смородиновые черенки. Посадила и принялась ждать.
Пришёл долгожданный день. Проклюнулись из почек ростки, а вскоре появились и листочки.
